Нам не дано предугадать,
Как слово наше отзовется,-
И нам сочувствие дается,
Как нам дается благодать
Мы привыкли мыслить его формулами и образами. Стоит услышать первый весенний гром, как на память приходит: «Люблю грозу в начале мая». В сентябре в голове вертится: «Есть в осени первоначальной короткая, но дивная пора». Если вдруг настигнет поздняя любовь, то в душе звучит: «Я встретил вас – и все былое в отжившем сердце ожило».
«Умом Россию не понять, аршином общим не измерить» — пароль на все времена.
Если бы встала задача избрать самый узкий, самый тесный круг высших творцов мировой лирической поэзии, имя Федора Ивановича Тютчева должно было бы в него войти, как бы мы этот круг не ограничивали. Словом отозвались его стихи в душе русского читателя.
Тютчев обладал характерной, сразу бросающейся в глаза чертой. Удивительный русский поэт, мыслитель, один из самых таинственных гениев XIX века Федор Тютчев не жаждал известности – ни на Парнасе (если стихи его и увидели свет, то это благодаря случайному постороннему вмешательству), ни в политике, не стремился на первые роли, не слыл ни Дон Жуаном, ни франтом. Трудно представить, чтобы Федор Иванович создал или возглавил какой-нибудь литературный журнал, опубликовал пространные мемуары, хотя ему было о чем рассказать и с кем поспорить. Тютчев дорожил своей миссией тайного советника – не по названию чина, а по сути, оберегал секрет частной жизни. Пожалуй, это единственный в истории русской литературы случай столь негромкой прижизненной и великой посмертной славы. Верил ли поэт в бессмертие написанных им строк?
5 декабря в день рождения поэта, дипломата, мыслителя Климовская центральная библиотека предложила своим читателям в рубрике «Книга дня» роман Аркадия Петрова «Небесный огонь». Роман повествует о многотрудной судьбе и трагическом, почти мистическом роке, преследовавшем тютчевскую семью. В истории трагически-светлой любви дочери Мари к своему мужу блестящему морскому офицеру Николаю Биpилеву, как в зеркале, отразились страдания самого поэта, его не знающий покоя мятущийся гордый дух, минуты духовного подъема и любовного озарения, характерные для его гениальной поэзии.
