«Кирилл Константинович Андреев , замечательный писатель и литературный критик, автор прекрасных книг: «Три жизни Жюля Верна», «Искатели приключений» и «На пороге новой эры» (о великих писателях-романтиках нашей эпохи — Жюле Верне, Стивенсоне, Дюма, Хемингуэе), был не только проникновенным знатоком научно-фантастической литературы, но и наставником многих современных фантастов, в первую очередь автора этих строк. Его мысли о существе этого важнейшего вида литературы и поныне представляют собой сокровищницу для тех, кто посвятил себя фантастике, кто хочет попробовать свои силы на этом поприще» Александр Казанцев
Кирилл Константинович АНДРЕЕВ (6 июля 1906-1968)-советский писатель, публицист, литературовед.
Поступил в Московский электротехнический институт, но ушёл с третьего курса. Несколько лет преподавал в геологоразведочном техникуме, обучал машиноведению будущих буровых мастеров.
В печати дебютировал в 1927 г. До войны работал литературным редактором в издательстве «Детская литература»и на Всесоюзном радио в секторе детского вещания.
В ноябре 1941 г. К. К. Андреев был призван из запаса и направлен на сборы во Владимирское пехотное училище, по окончании которых ему присвоено звание лейтенанта. С марта 1942 г. – зам. начальника научно-исследовательского полигона в г. Шуя, где испытывали изделия завода № 627. В 1943 г. участвовал в сражениях в районе Курска, был контужен. 15.05.1944 года перешёл на работу в издательство «Молодая гвардия». . После войны увлёкся приключенческой и научно-фантастической литературой, выступал как её критик, составитель и участник целого ряда сборников, автор предисловий и послесловий к книгам.
Предисловия и послесловия к книгам Ж. Верна, С. Лема, Р. Брэдбери выделяет в ряду родственных работ прекрасное знание материала, что позволило им по праву занять место в золотом фонде коментаторской критики. Художественно-документальная книга «Три жизни Жюля Верна» (1956. 1957. 1960) содержит немало интересных фактов житейской и творческой биографии французского писателя. Так же выделяется книга «Искатели приключений» (1968), которую составили очерки о наиболее читаемых в нашей стране авторах-приключенцах и фантастах — Р. Стивенсоне, А. Конан-Дойле, А. Грине. Андреев всегда выступал как один из активнейших организаторов развития и пропаганды Научной Фантастики: и как редактор издательства, и как организатор разнообразных мероприятий писателей-фантастов по линии Союза Писателей СССР .
*
Отрывок из книги»Что же такое научная фантастика?» Андреев Кирилл Константинович М,: Молодая гвардия 1982
Разными могут быть пути писателей, но главным остается одно: художественная ценность произведения, без скидок на чудеса, фантазию и научные гипотезы, которые вкладывает в него автор. И если произведение выдерживает это испытание, тогда мы оцениваем автора как фантаста и смотрим также, с какой целью автор поставил своих героев в необыкновенные обстоятельства, служит ли это делу нашей действительности и помогает ли по-настоящему раскрыть человека завтрашнего дня. Ведь создание такого героя — главная задача советской научной фантастики. Но даже при таком широком понимании жанра научной фантастики, включающем целый ряд отдельных направлений, все же существуют определенные границы, за которыми уже лежит абстрактная лжефантастика. Недопустимо, с одной стороны, выдумывание новых, несуществующих законов природы. Ведь современная наука развивается не путем отрицания всего предыдущего. Развиваясь, она обычно не отвергает старого, а включает старое как часть…
Механика относительности не отрицает механики Ньютона, так же, как квантовая механика не отрицает электромагнитной теории Максвелла. Современная наука в свои новые, более широкие обобщения включает и все добытое гением и трудом всего человечества. Поэтому нельзя говорить: мы будем писать о том, что сегодняшней науке неизвестно, а дело ученых следовать за, нами и открывать в природе то, что создано нашей фантазией. Это будет лишь произвольным фантазированием, которое почти всегда оказывается ниже уровня современной науки. А наш читатель уже не тот, что был раньше. Он часто выше по своей научной подготовке, чем такой писатель.
Нельзя сейчас писать, что «электронно-вычислительная машина мерно постукивала», или: «Мы закладывали в машину программу при помощи перфорированных карточек», ибо это уже вчерашний день. А в научной фантастике мы должны заглядывать в завтра.
Главное в научной фантастике, при всем ее широком спектре и во всех ее направлениях, это показать поэзию и романтику научных исследований.
Наука и техника — это великий труд человека, воплощение его гения. Поэтому в центре научно-фантастического произведения всегда должен стоять человек. Человек — это основное мерило искусства, герой всей шестидесятивековой мировой цивилизации и универсальный ключ к нашей гуманистической эпохе.
Научная фантастика, как и все другие жанры и роды художественной литературы, есть в первую очередь человековедение — раскрытие типических черт и индивидуальных особенностей характера героя повествования, исследование поведения героя в типических для нашего общества обстоятельствах. Но типические обстоятельства могут быть обстоятельствами необыкновенными, потому что обстоятельства, в которых Гагарин летел в космос, стали в наше время типичными, хотя еще вчера они были совершенно необыкновенными. Поэтому подлинно реалистическая научная фантастика может и должна быть сведена к той же известной формуле: типические характеры в типических, но и необыкновенных обстоятельствах.
Для советской фантастики требование реализма должно быть неуклонным. Человек — это главное, и это за последние годы наши авторы понимают хорошо. И вряд ли кто-нибудь станет проповедовать научную фантастику без героев, без людей. Но если кто-то спросит: а почему у многих авторов так бледны образы героев, я отвечу — это не их вина, а их беда. Это значит, что не хватило человеку таланта. Вряд ли кто-нибудь из писателей скажет: «Я этого хотел»! Не всякий человек пригоден стать в центре научно-фантастического произведения. Его главный герой — это человек, который сейчас только вылупляется из куколки и становится бабочкой, вылетающей в мировое пространство.
Великий гуманизм — это та черта советской фантастики, которая поднимает ее над фантастикой западной. И еще очень важная ее черта — социальный оптимизм. Социальный оптимизм сводится к оптимизму некоторых редакторов, которые добиваются от автора, чтобы в звездной экспедиции было как меньше жертв. Бывает так, что у покладистого автора в рукописи сначала погибает вся экспедиция, потом, в процессе редактирования, число жертв сокращается наполовину, а в напечатанном варианте гибнет лишь один, да и тот отрицательный герой. Подлинный социальный оптимизм в ином — в наличии цели и в показе высокой цены человеческой жизни.
