Оцуп Николай Авдеевич [23.10(4.11).1894, Царское Село — 28.12.1958, Париж] — поэт, литературовед, мемуарист. Оцуп — потомок испанских или португальских евреев, носивших фамилию Лопес или Лопец. Отец поэта, в молодости принявший православие, служил секретарем заводчика Шмидиа в Петербурге. Трое двоюродных братьев Оцупа — Александр, Иосиф и Пётр — известные фотографы. Разнобой с ударением в фамилии (Оцуп и Оцуп) вызван тем, что в эмиграции, приняв французское подданство, поэт и фамилию свою стал произносить «на французский лад» — с акцентом на последний слог.
Оцуп учился в Царскосельской гимназии, связанной в истории русской литературы в первую очередь с двумя именами: ее директора И. Анненского и закончившего ее Н. Гумилева. Любопытно, что старшеклассник Оцуп будет приглашен репетитором в семью Хмара-Барщевских, родственников Анненского, а позднее судьба сведет его и с Гумилевым.
Окончив гимназию в 1913 с золотой медалью, Оцуп уезжает в Париж, где слушает в Коллеж де Франс лекции Анри Бергсона. В связи с объявлением войны он возвращается в Петербург, где поступает на историко-филологический факультет Петербургского университета. Начав писать стихи в гимназические годы, в 1916 Оцуп уже «принят» у Мережковских.
В 1918 он поступает на работу в издательство «Всемирная литература». Там он знакомится с Н.Гумилевым и вскоре становится активным членом 3-го «Цеха поэтов». Первый поэтический сборник Оцупа «Град» увидит свет в год гибели Гумилева (1921). Печально, что и брата Оцупа Павла постигнет та же участь. К.Чуковский в дневнике 19 янв. 1920 запишет: «Вчера утром звонит ко мне Ник.Оцуп: нельзя ли узнать у Горького, расстрелян ли Павел Авдеич (его брат). Я позвонил, подошла Марья Игнатьевна.— Да, да, К.И., он расстрелян…» (Чуковский К.И. Дневник. 1901-1929. М., 1991. С.139). Два других брата Оцупа оставят свой след в русской литературе, во всяком случае — в ее эмигрантской «ветви». Это Александр и Георгий Оцупы, известные под псевдонимами — Сергей Горный и Георгий Раевский.
Осенью 1922 Оцуп эмигрирует в Германию, где развивает активную издательскую деятельность: переиздает три альманаха «Цеха поэтов», выпускает новый, четвертый. Во Франции, куда он переезжает, выходит второй поэтический сборник Оцупа «В дыму» (1926) и отдельно изданная поэма «Встреча» (1928). В 1930 в Германии выходит краткий обзор русской послереволюционной поэзии Оцупа «Die neue russische Dichtung».
В 1930-34 Оцуп — главный редактор парижских «Чисел», в программе которых оппоненты усматривали как «эстетизм», так и нарочитую «аполитичность». Впрочем, Оцуп, как главный редактор журнала, открыто объявлял, что отказывается «философию Бергсона и романы Пруста обсуждать не иначе, как в смысле их пригодности для борьбы с коммунизмом» (Оцуп Н. Современники. Париж, 1961. С.142), к чему склонялись более воинственно настроенные литераторы как по одну, так и по другую (с заменой «коммунизма» на «капитализм») сторону «железного занавеса». Во второй половине 1930-х Оцуп начинает работу над «Дневником в стихах» и пишет роман «Беатриче в аду» (1939), посвященный жизни русского Монпарнаса.
После объявления войны (1939) Оцуп записался добровольцем во французскую армию. Был арестован в Италии, бежал из тюрьмы, снова арестован и заключен в концентрационный лагерь. После нового побега он до конца войны сражался в рядах итальянских партизан, был удостоен воинских наград.
В 1950 увидел свет «Дневник в стихах» Оцупа. С 1951, получив в Сорбонне докторскую степень за работу о Гумилеве, Оцуп преподает в высшей школе «Эколь Нормаль».
В 1958 он пишет пьесу «Три царя», а в 1961, уже после смерти поэта, выходит двухтомное собрание стихотворений Оцупа «Жизнь и смерть» и двухтомник его литературоведческих работ.
Г.Струве свой очерк об Оцупе-поэте заканчивал так: «Придет, пожалуй, время, когда Оцуп-лирик будет поставлен выше Георгия Иванова с его нигилистическим «эпатажем»» (Струве Г.— С.219). Сама по себе попытка сравнения с Г.Ивановым, на тот момент безусловно «поэтом №1» эмиграции, для любого была бы почетной. Другой вопрос: имел ли подобный прогноз под собой реальную почву? Пожалуй, нет, ибо вызван был в первую очередь личной неприязнью Струве к Г.Иванову.
П.Бицилли писал о сборнике Оцупа «В дыму» (1926): «…стихи Оцупа доставляют то — большое — удовольствие, что никакой «прием» из них не выпирает и что „формализму» здесь поживиться нечем» (Океан времени.— С.592). В финальном четверостишии сборника «расшифровывалось» его название: «Но, знаешь, я уверился в дыму / Страстей и бедствий, проходящих мимо, / Что мы не помогаем никому / Печалью, временами нестерпимой». Итак, установка на естественность поэтической речи (отсутствие «приемов»), стоически-христианское преодоление «дыма страстей»… Добавим к этому сдержанность, сосредоточенность, внутреннюю порядочность — прекрасные человеческие качества, которыми, по мнению ряда современников, в полной мере был наделен Оцуп, но которые, наверное, едва ли способствуют реализации собственно лирического начала. В лирике Оцупа, строго выдержанной в акмеистических традициях, нет откровенных провалов. Но, к сожалению, не так много и «парений».
Наибольшей поэтической удачей Оцупа следует признать уникальный «Дневник в стихах», «своего рода лирический роман в форме не столько дневника, сколько испещренного бесчисленными отступлениями и размышлениями повествования» (Струве Г.— С.218), роман в стихах, более чем в 2 раза (16000 строк) превышающий по объему «эталон жанра» — «Евгения Онегина». Оцуп, любитель и большой знаток творчества Данте, проводит своего лирического героя через круги «земного Ада» XX столетия в сторону «Рая» — земной, но обладающей несомненной «трансцендентальной проекцией» любви.
В качестве литературоведа именно Оцуп ввел в употребление словосочетание «Серебряный век» применительно к русскому культурному Ренессансу начала нашего столетия (статья «»Серебряный век» русской поэзии», 1933). Впрочем, точности ради следует заметить, что термином «Серебряный век» пользовались и немецкие литературоведы XIX в. (применительно к послегетевской эпохе), и Вл.Соловьев, прилагая его к поэзии Фета, Тютчева и Полонского, а В.Розанов в «Мимолетном» (1915) без каких-либо оговорок использовал выражение «Серебряный век» в нынешнем значении. Правда, «Мимолетное» было издано уже в наше время.
В.Ю. Бобрецов
Использованы материалы кн.: Русская литература XX века. Прозаики, поэты, драматурги. Биобиблиографический словарь. Том 2. с. 716-718.
